Отправлено: 30.09.14 18:46. Заголовок: Вкус власти

Вкусна власть, но способна отравить
Всё человеческое, что осталось в теле.
Ах было б счастье, если б мы сумели
"Вкус власти" - "властью вкуса" заменить
(Месье Афанасье Евгений Афанасьев)

Скрытый текст

Вкус власти сладок на губах. Нет чести более приятной, Когда в глазах мелькает страх, Тут жор проснётся плотоядный. Всепоглощающий огонь Овладевает мимоходом. Вышестоящего не тронь. Над вами он, он над народом. И очень быстро позабыв, Как шел такими же тропами, Бездонный выроет обрыв Между собой и всеми нами. Ты, смерд тщедушный, трепещи, Лишь ореол его завидел. И состраданья не ищи. Он - бог, а твой удел обыден. Его никак не теребят Людишек мелкие заботы. Они назойливо зудят И всё хотят ещё чего-то. Вассала ноша тяжела, И груз для сирых неподъёмен. Важны радетеля дела И вклад в отечество огромен. Но вдруг преставился!.. Народ Отца с почётом проводил И понял - этот сумасброд В истории лишь наследил! (Людмила Самохина)

 Отправлено: 25.07.15 19:04. Заголовок: Зачем ты вспомнил, Л..

Зачем ты вспомнил, Лерметт?.. Тот момент, когда мой призыв отразив, вытянул моё же воспоминание.
И запомнил ведь. Зацепило, видно. Привязалось... А мне так за себя никогда больно не было, как тогда за Кэсса...
Лицо застыло, стараясь не выдать колыхнувших чувств. Я смотрел прямо, но видел не лесную тропку, а тот столб и обнаженное, истерзанное тело на нём.
- Это из моей памяти, Лерметт. Вы видели прошлое моими глазами, - развеял я его неуверенность, что слышалась в голосе.
И инфант хотел знать, что он увидел. Это тоже нетрудно было угадать.
И я расскажу ему. Я ведь простил своего ученика. Поверил ему. Он понял то, что я пояснял ему. И мне не было нужды утаивать.
- Мне было чуть больше, чем вам, - ровно начал я, - В том клане, где обучали меня и ещё сотню подобных, существовали суровые правила. Нарушение их каралось жестоко. Часто - смертью. Мой друг, Кэссин... - я прикрыл, на миг, глаза, - у нас не должно было быть никаких привязанностей, кроме преданности клану.
Уздечка в ладони скрипнула и я выпустил её, находя руке теплый бок Финна. Огладил упругую белую шкуру животного и продолжил.
- Но мы были друзьями. Мы были тенью друг друга, а не клана. Это спасало нас не только от гибели в стычках, но и от затягивающей темной бездны, в которой растворялись души лучших из соклан...
Лерметту и раньше доставались отрывки из моего прошлого. Скудные, приносящие мало знаний, но представление о том кто я - он уже имел. И отлично понимал, что это знание должно быть далеко не для всех.
- То, что было в том видении - наказание за "слабость". Так они это назвали, - мои губы тронула пренебрежительная гримаса, - Извращать понятия, Ваше Высочество, - один из рычагов управления сознанием людей.
Назвать милосердие - слабостью... Многие ли вообще отважатся на такую слабость?! Зная, что это повлечет за собой.
Я перехватил повод Финна, отчего-то нервно прибавившего шагу, притормозил его рывок.
- Кэсс не зарубил служанку с ребенком. А я не дал ему убить соклана, что рванул за теми несчастными и все же исполнил приказ полной зачистки дома...
Друг не проклинал меня потом за то, что я остановил его. И вообще не напомнил ни разу. Но та вспышка ненависти, что окатила меня его яростным взглядом, до сих пор тлеет негасимым маяком на моей дороге.
- Кэсса, за его проступок, подвергли пытке множественного клеймения. Меня, за растерянность, как они, глупцы, распознали мой проступок - приговорили к трехдневнему столбу на солнцепеке. Следить за тем, как оступившийся соученик постепенно умирает от ран на моих глазах.
Я тяжело глянул на Лерметта.
- У Первого потекла слюна, когда он все же добился рваного выдоха от Кэсса, терпящего второй десяток добела раскаленного железного клейма, вгрызающегося в тело...
Словами невозможно передать всего, что я видел и чувствовал тогда. И я снова впустил Лерметта в свою память, разворачивая ему бывшее: в слепящем солнечном цвете, в палящей жаре, в едко-соленом поте, стекающим по лбу и щекам... В высоком, мощном Первом, хищно двигающимся так близко от меня, что я чуял его приторный, липко-дурманящий запах сладострастия среди множества других, - терпко-острой горячей боли, желчно-кислого страха, холодного, но так воняющего падалью равнодушия, и ещё моей ненависти, от дымно-прогорклого запаха которой я задыхался.
Весь клан выстроился перед нами и большинством своим смердел своими мыслями.
А я не мог отвести глаз от человека напротив, обнимающего, обвивающего деревянный столб позади своими руками и ногами, вместе с теми цепями, что удерживали его на месте. На Кэссине, взбухающими багровыми ожогами, тянулась вязь изощренных клеймений. Вверх, по ногам, рукам, груди...
В жаркий воздух взвивался тонкий дым, Верховный отходил к жаровне и я видел на коже своего друга... своей тени... новый яркий воспаленный след.
Я знал ту боль, и я чуял её на себе - безумно-выжигающую, не проходящую, накатывающую снова и снова... и только отпечатков на мне не было...
Он не смотрел на меня. Он не давал радости и своему истязателю, показывая потемневшую зелень своих глаз впрямую. Его взгляд смотрел мимо. В горизонт. Всегда четко выплетенная коса и сейчас блестела на солнце, завалившись за плечо.
Его тело пылало снаружи и изнутри. И только холод разума не давал ему сгореть окончательно...
А ещё я видел того, кто, привычно сохраняя невозмутимость на темном лице, не мог сдержать лихорадочного блеска в бледных глазах. Он нес, в дрожащем воздухе, свое раскаленное орудие пытки, как драгоценность. Его ноздри коротко раздувались. Любая мелочь, неприметный жест, капля влаги на виске, - все вызывало во мне тёмную ярость и душило омерзением от понимания, что это существо сейчас получает редкое удовольствие от боли моего друга. Даже то, что явных признаков страдания его жертва не показывала, не обманывало мучителя в том, что ей жутко больно и страшно. Там, глубоко внутри. В этом мимо спокойном теле... Мы все, кто достиг того уровня, что чувствует цвета и видит запахи, распознает действительное, - точно знали, каково тому, кто на столбе... И мне. То, как полыхало эмоциями от меня, тоже доставляло сладости Первому. И это утаскивало меня в омут моей беспомощности ещё глубже...

Я отвернулся, снова интересуясь тропинкой впереди. Видение растаяло.
- Его тело полностью было покрыто ожогами. Но никто лучше моего друга не умел так владеть собой. Я же вполне выдал себя тогда. Хватило всего лишь даже глаз, затопленных чернотой. И хрипа, похожего на проклятье.
Горький хмык и сейчас не удержался у меня.
- Если бы мне доставалось, как Кэссу, возможно, я бы не сдал себя. Но беспомощность оказалась сильнее. Они это отлично поняли. И оставили меня на соседнем столбе - жить рядом с умирающим другом... Но Кэссин выжил, - я мельком, уже злорадно, ухмыльнулся ещё раз, - побелевшие от гнева глаза Верховного были первым глотком силы, что появилась после тех дней, тянувшихся вечность...

Впереди, над верхушками деревьев, показались шпили столичных башен. Ещё немного и мы будем в замке, а там...
- Мы оба лишились доверия клана. И были сдвинуты на низшую ступень.
Большего мне не хотелось рассказывать. Позор для всех воинов, ничуть не затронувший нас, не раз доказавших потом, что слово порой сильнее меча.

 Отправлено: 13.10.15 14:00. Заголовок: Голос Учителя, его т..

Голос Учителя, его тон и слова позволили напряжению инфанта немного спасть. Голос Дахаки, вроде бы с первого взгляда ровный и бесстрастный, к которому уже привык Лерметт, заставил принца посмотреть на Наставника.

Воспоминания...
Лерметт проник в его воспоминания. Давние и такие отрывистые, доходившие до Лерметта ранее, сейчас открылись перед ним полной цветной картиной, которая заставила принца затаить дыхание. Да, он видел... Хотя ноги Лерметта продолжали ступать по лесной тропке, хотя рядом так же размеренно шагал верный Кайт, сам принц был далеко.

Он стоял на площади, залитой солнечным светом, чувствовал, как давит сверху на макушку и плечи невыносимая, затрудняющая дыхание, жара и видел. Видел двух воинов у столбов, что были прикованы к своим эшафотам лицом друг к другу. Один, с черной косой, смотрел в небо, а второй - смотрел на первого. Безмолвные ряды одетых в черные одежды выстроились по обе стороны от столбов, образуя живой коридор, посередине которого были прикованные к столбам. Какое-то движение - и взгляд Лерметта упирается в высокого статного мужчину, который делает шаг к центру этого коридора, к столбу. И тут инфант почувствовал небольшую волну, что поднимается от коленей к горлу. Это сигнал. Сигнал опасности. Тот, что заставляет насторожиться и приготовиться к нападению... И предчувствие не обмануло, только напали не на Лерметта. Он, замирая, смотрел, как высокий и опасный шагает к столбам, держа в руке что-то на длиной рукояти, как прикладывает конец этой рукояти к воину с косой и как в этот же миг дергается тот, что стоит прикованным напротив...

Тренированное тело воина, почти немигающий взгляд, упертый в фигуру "опасного" и сжимающиеся мышцы на руках и ногах... Лишь на минуту инфант засомневался, что это именно он. Учитель. Его Наставник Ажи Дахаки. Не тот, в которого впивается железо, а другой - стоящий напротив. Сознание сопротивлялось, не желая понимать, что это возможно - видеть то, что давным давно кануло в прошлое... Но воин поднял голову в тот момент, когда мучитель повернулся к нему и это движение развеяло сразу же все сомнения инфанта - да, несомненно это был он. Совсем юный и совершенно не похожий на теперешнего его Учителя.

Так вот каким вы были, Учитель...

Взгляд Лерметта не долго задержался на воине, скользнув на того, кто стоял сейчас между двумя столбами. Первый... Так его называл Наставник. Жесткий, жестокий взгляд, мощные руки, выглядывающие из под закатанных к плечам рукавов... От этого человека исходит, будто растекаясь вокруг него, темное плотное облако его силы, превосходства и...власти. Власти над этими двумя, прикованными, и над всеми остальными, стоящими безмолвной стеной.
Взгляд Лерметта скользнул дальше по воинам живого коридора, задерживаясь лишь на короткие мгновения на их лицах. Ни одного! Ни одного сочувствующего взгляда! Сколько же здесь воинов? Несколько десятков и все смотрят на происходящее с немым интересом, даже не пытаясь что-то сказать Первому в защиту тех, кто у столбов.

Под ноги попал камень, Лерметт споткнулся и сморгнул. Площадь, воины, столбы...все сразу же исчезло, будто и не было. Инфант обернулся. Учитель, молчаливо шагающий рядом и ведущий все так же на поводу своего Финна, извивающаяся под ногами лесная тропинка, сменившаяся на мощенную гладкими булыжниками дорогу и остроконечные крыши королевского замка. Он даже не заметил, как они с Учителем вышли из леса и приблизились на арбалетный выстрел к городским воротам дворца.

- Мы пришли, - разомкнув уста негромко произнес Лерметт только лишь для того, чтобы сломать затянувшуюся тишину.

 Отправлено: 19.10.15 00:00. Заголовок: Давно это было. Я ду..

Давно это было. Я думал, что воспоминания потухли и не будут больше так трогать меня. Но, нет. Горечь и, одновременно, тепло наполнили меня. Я размеренно шел, не желая нарушать вернувшееся былое. Пусть болезненное, но снова казалось, что Кэсс жив, что мягко усмехается над моей неловкостью и торжествующе хлопает по плечу, когда я осиливаю то, что казалось непосильным...
Лерметт не отвлекал меня, но его немое участие я чувствовал рядом. И это странным образом переплеталось с теми воспоминаниями и теплом.
Пусть тебя, мальчик, никогда не коснутся те калечащие испытания, что выпали на долю моего друга... и меня.

Лерметт пишет:

цитата:

- Мы пришли,

- Да, Ваше Высочество, и нам не во дворец, - очнулся я, перехватывая повод Финна короче и направляя к воротам.
Моего ученика ждет ещё один урок.
В Эрджероссе, нарушивших закон преимущественно содержат в тюремных темницах пристроенных к стенам у четырех ворот города и подвалах дворца. В замковых подземельях отбывают свое преступники государственного уровня, мятежники и предатели трона. Коих, по моим прикидкам, в настоящее время, вполне благополучное стараниями короля Феррана, пока не было. Исключение составлял благой, но от того не менее буйный старый барон, решивший как-то по пьяни во всеуслышание охаять правителя, инфанта и покойную королеву, которые не выслушали на одном из пиров его просьбу... В итоге, не просыхающий барон собрал "войско" из своих слуг и крестьян, и двинул "освобождать" Арвион от "деспота"... Выпускать не совсем здорового барона Ферран не решился. Поместье уже было разорено благородным выпивохой, потомков и других родственников у барона не было, в дворцовой же темнице, то и дело порывающемуся мстить всем кого видит, старика содержали в чистоте и сытости. Король ещё помнил его в своих рядах, когда Арвион раздирали междоусобицы...

На воротах стража вытянулась при виде нас. Капитан недоуменно поглядывал на пешего, припыленного дорогой принца, ведущего своего знаменитого Кайта под уздцы.
- Проводите нас к тюремным камерам, капитан, - кивнул я служивому. Тот снова покосился на инфанта и, не получив иных указаний, козырнул, направившись к каменной постройке, примыкающей к городской стене изнутри.
В отличии от дворцовых застенок, узилища для простого люда не пустовали никогда. В столице, куда стекался разный народ со всего государства и, даже, соседних земель, преступность полностью искоренить было невозможно. Мягкостью к ворам, разбойникам, жуликам и прочим правонарушителям - закон не страдал. Но и, хоть в Арвионе смертная казнь и была в ходу, исполнялась она не в пример реже, чем в соседних королевствах...
Городской острог западных ворот встретил нас явственным запахом нечистот.
Во дворе, закрепленные в колодках, страдали трое заключенных. Судя по свежим следам от плети на их спинах - недавно наказанных.
Я невозмутимо скользнул по ним взглядом и обратился к подбежавшему тюремщику. Здоровому мужику с обвисшим пузом и заплывшими, свинячьими глазками.
- Не устраивайте паники и суеты, уважаемый. Мы с неофициальным визитом. Сопровождайте нас чуть поодаль.
Нечего ему лишнего слышать и знать.
Тюремщик почтительно закивал головой.
Я коснулся Лерметта, указывая ему идти вперед первым. В окованные железом двери, ведущие в каменные, забранные решетками одиночные кельи и большие, на десяток человек, камеры. В пару, освещенных факелами, пыточных и три сырых "мешка"-ямы. По коридору, ведущему сквозь всю тюрьму вдоль решетчатых дверей с находящимися там заключенными.

 Отправлено: 26.10.15 13:55. Заголовок: То, что Учитель свер..

То, что Учитель свернул с привычного пути, ведущего в замок, стало для инфанта неожиданностью. Лерметт, пришедший в себя от недавних видений, вновь почувствовал необходимость уединения и отдыха - подняться в свою комнату, броситься на кровать лицом вниз и упасть бы в темноту...
Но инфант послушно потянул за собой Кайта, направляясь в ту сторону, куда и вел его Дахаки, молча недоумевая зачем он здесь? Резкий неприятный запах заставил ноздри принца раздуться, но Лерметт постарался не сморщиться и ничем не выдать своей неприязни. А вот на троих, висевших в колодках, инфант обратил пристальное внимание. Нет, он не старался разглядеть их лица или отметить для себя тяжесть их наказания, явственно проступающая на их спинах. Глядя на те грубые доски, в отверстиях которых торчали головы и руки нарушивших закон, Лерметт отчего то занервничал. Странная, неожиданная мысль ворвалась в его мозг, заставив инфанта замедлить шаг - Дахаки не напрасно хотел, чтобы он увидел это. Неужели...он хочет и Лерметта видеть в таких же колодках?! Неприятно шевельнулось в животе.

Учитель сделал направляющий жест и принц чуть прибавил шагу. Пусть эти заколоченные в дерево остаются здесь, а он пойдет прочь. Сейчас совершенно не хотелось выяснять что нарушили эти люди, за какое преступление они несут наказание и видеть их не хотелось тоже.
Лерметт зашагал туда, куда указал ему Наставник, оставив Кайта возле массивной тяжелой двери, которая распахнулась перед ним, стоило лишь протянуть к ней руку.

Тяжелый спертый воздух ударил в лицо, заставив Лерметта резко вдохнуть. Этот запах ни шел ни в какое сравнение с тем, от которого просто хотелось поморщиться. Запах давно не мытых человеческих тел, а еще - запах страха, отчаяния и боли...
Не получив никаких распоряжений от Учителя инфант двинулся вперед. Низкий каменный потолок, стены с редкими коптящими светильниками, несколько пар десятков глаз, смотрящих то равнодушно, то с ожиданием, а то и со страхом вызывали желание поежиться и развернувшись назад, бежать из этой темницы.
Но Лерметт шагал вперед. Мимоходом бросая взгляд то на заключенных, то на провалы открытых дверей, за которыми угадывались пыточные, то себе под ноги, то на решетки в полу, из под которых слышались голоса...

- Куда дальше? - коридор раздвоился и Лерметт был вынужден остановится, поджидая Учителя.

 Отправлено: 02.11.15 02:19. Заголовок: Лерметт, и без того ..

Лерметт, и без того не бывший расслабленным, ощутимо напрягася и затревожился ещё сильнее. Будто я его на казнь веду. Впрочем, это не так и далеко от истины.
Факелы на стенах чадили, выхватывая дерганным освещением людей за частыми решетками.
Принца узнали сразу. Но мы прошли почти половину всего коридора, когда нам в спину раздался неуверенный поначалу ропот, а потом все громче - стон.
- Инфант... это принц... Ваше Высочество!.. я не причем... меня оклеветали! Это ошибка! - сначала один, потом ещё и ещё подхватили мольбу первого осмелившегося обратиться к королевскому сыну.
- Цыц, вонючее отребье... Стадо баранов! Заткнитесь, а то не поленюсь и вытащу каждого во двор под полсотню плетей! - прикрикнул толстяк-тюремщик, ткнув короткой палкой в особо прижавшихся к решетке заключенных, которые пытались высмотреть куда и зачем идет наследник престола.
Я все так же невозмутимо следовал за учеником и на его вопрос указал налево. Да, я тут уже был. И знал где что в этой тюремной дыре.
Остановка стоила инфанту свободы. Из ближайшей камеры сквозь решетку метнулись костлявые, темные от грязи руки и вцепились в рукав Его Высочества.
Невнятное страдающее мычание донеслось из полутьмы, а потом человек, или уже скорее тень, когда-то бывшая человеком, вплотную прислонился к железным прутьям. Свалявшиеся волосы обрамляли истощенное лицо старика, глаза лихорадочно блестели, он прижимал одну ладонь к груди, потом хлопнул себя по губам и потянулся к лицу Лерметта, но не коснулся, отдернув пальцы, замотал головой и снова замычал, сжимая в тощий кулак свои лохмотья на уровне сердца.
От заключенного жутко тянуло нечистотами и заживо гниющим телом, несчастный плакал.
Грузный тюремщик, чуть не сбив меня, подскочил к решетке и схватил запястье старика, отрывая его от принца.
- Простите! Простите, Ваше Высочество! Не волнуйтесь! Он не буйный! Он немой, у него языка нет... Отцепись, мразь! - на вид совершенно немощный человек мертвой хваткой держался за богатое шитье камзола наследника и тюремщик замахнулся дубинкой, намереваясь как следует приложить ею по грязному черепу заключенного.
Я перехватил поднятую руку толстяка и удержал в замахе. От еле живого старика за решеткой и правда не веяло угрозой. Страданием, болью, отчаяньем, но не злостью и местью.
Но... Осквернить высокородного, коснувшись его мерзко-нечистыми руками - это то оскорбление, за которое многие лорды тут же казнили провинившегося.
Я предоставил наследнику престола решить, что делать с этим несчастным наглецом. Держал руку с палкой, не опуская, и ждал, ничего не выражающим взглядом рассматривая ученика.

 Отправлено: 07.11.15 16:18. Заголовок: Когда чужие руки схв..

Когда чужие руки схватили его за одежду Лерметт ощутил брезгливое желание немедленно стряхнуть их с себя. Он повел локтем, но руки вцепились в рукав еще ожесточенней, заставив инфанта встретиться взглядом с тем, кто осмелился так привлечь к себе его внимание.

Те негромкие возгласы, что слышал Лерметт шагая по коридору, заставляли инфанта лишь прибавлять шаг, не оглядываясь на тех, кто сейчас обращался к нему. И помощь тюремщика, который отгонял осужденных от решёток вглубь их камер, инфант принимал с облегчением. Нет, сейчас ему не хотелось ничего слышать. Может быть потом он вернется к этому мысленно. Но этот человек все же заставил принца глянуть на него.

- Оставь его! - приказ прозвучал гулко. Слова, сказанные принцем, будто отразились от стен темницы. Жест, приказывающий тюремщику отодвинутся на этот раз подальше, как только Наставник выпустит его палку. Взгляд принца изучающе и пытливо остановился на лице заключенного.

- За что осужден этот человек? - продолжая ронять слова в темоту Лерметт не вырывал своей одежды из рук преступника. - И за что его лишили языка? - рукав принца стал неожиданно свободен. Руки осужденного сомкнулись на решетке, а лицо попыталось протиснуться между ними. Блуждающий взгляд влажных темных глаз заметался по лицу и груди инфанта, по щекам заключенного устремилась к подбородку одна-единственная крупная слеза.

 Отправлено: 09.11.15 02:16. Заголовок: Приказ Его Высочеств..

Приказ Его Высочества "оставить его" мы с тюремщиком выполнили одновременно: я отпустил руку толстяка, а он отшагнул от решетки.
Я начал предполагать, что принц сам отцепит руки узника и, так же скрываясь в своей скорлупе равнодушия к окружающим, пройдет дальше. Но Лерметт снизошел до несчастного наглеца. Мой невыразительный взгляд изменился, оглядывая то старика, то тюремщика, учтиво склонившегося к вопросившему наследнику престола.
- О, Ваше Высочество, - с готовностью откликнулся грузный смотритель тюрьмы.
Этот тюремщик не был совсем бессердечным и продажным псом на государственной службе, - я уже имел повод его узнать, - в меру осторожный, в меру расчетливый, уже очерствевший к боли и бедам осужденных, но не совсем потерявший человеческое сострадание.
- Это деревенский учитель, представьте себе! Осмелился хулить королевскую власть и лично особ королевской крови! Вас и Вашего батюшку, нашего великодушного, славного и справедливого короля Феррана! - почтительно выдержав паузу после эдакого восхваления, тюремщик продолжил: - Решением городского суда было приказано лишить наглеца его гнусного языка и до конца его дней держать в своих нечистотах, как символ его мерзких мыслей.
Да, такое вот наказание за оскорбление царственных особ. Для простолюдинов. Это для благородных стариков уготована участь, пусть и в заточении, но чистоте и уходе доживать свой неразумный век...
- На него донес вассал графа Серрийского. Не верить уважаемому гражданину причин не нашлось... - цепкий взгляд толстяка перепрыгивал с меня на принца, пытаясь понять, на сколько можно много рассказать пришедшим высоким лицам, и поможет ли это узнику, а больше того - не закопают ли лишние слова самого тюремщика, решившего дать шанс несчастному старику, - ...У скромного учителя не было лишних сбережений, да и в доме осталась юная дочь и старуха мать... Когда он мог ещё писать - пытался дать прошение, чтобы разрешили его близким людям переехать из деревни в город, дабы уберечь их от гнева вассала графа Серрийского. Но прошение отклонили.
Грязный узник закивал головой, а потом сполз по решетке вниз, опускаясь на колени перед Его Высочеством, снова жалобно замычал и сломлено ткнулся лицом в замызганный камень свой камеры, явно готовый уже на любые унижения, только бы высокородный отрок смилостивился внять.
Я не смотрел на бедного учителя, наверняка попавшего в мстительную ловушку того вассала, я задумчиво рассматривал своего ученика.
Тому черноволосому у дерева, огрызнувшемуся на инфанта, и чуть не получившего клинок благородной стали в живот, - этот сломленный старик может даже позавидовать. Но этот сломавшийся человек перед нами просил не за себя. Даже сейчас, когда упал на самое дно и ничего лучшего для себя не ждал уже.
В эмоциях Лерметта было много чего накручено. Всполохи разных оттенков сменяли друг друга, накладывались и смешивались. Он сам ещё страдал от не прошедшей полностью боли в своем теле. И двигался скованно и дыхание поневоле задерживал. Впрочем, в здешнем смраде это как раз не удивительно. Но в этом всем трудно было разобраться, что он действительно чувствует глубже в себе.
Может, тот властный червяк удовольствия от чужой слабости и своей силы над ней снова зашевелился?

 Отправлено: 15.11.15 18:57. Заголовок: Лерметт слушал тюрем..

Лерметт слушал тюремщика не поворачивая к нему головы. Не пытался он встретиться взглядом и с Учителем. Инфант смотрел на узника. С того самого мгновения, как в его одежду вцепились руки заключенного, и до того, как несчастный старик ткнулся лбом в пол своей темницы Лерметт не отвел от него взгляда и не произнес ни единого слова. Он лишь коротко кивнул, не задумываясь о том, виден ли его кивок узнику и пошел дальше, туда, куда и было указано Наставником - налево. Даже если сейчас кто-то и заглянул бы ему в лицо, то врядли что-то прочел по нему - оно словно закаменело и выглядело совершенно бесстрастным. И лишь когда инфант отошел от камеры осмелившегося обратиться к нему узника на добрые пару десятков шагов только тогда он и спросил, обращаясь к тюремщику.
- Как имя этого человека? - в тишине коридора это прозвучало неожиданно громко. Даже стук разносившихся шагов троих идущих не приглушил вопроса инфанта.

 Отправлено: 24.01.16 18:26. Заголовок: Бедный старик, конеч..

Бедный старик, конечно же, не видел кивка инфанта, он превратился в слух, не осмеливаясь больше даже глаз поднять на королевского отрока. Потому, когда принц двинулся дальше, узник только еле слышно безнадежно простонал в тот же камень перед собой, поняв, что и тут не нашел даже капли понимания и защиты...
- По приговору суда его и его семью лишили фамильного имени, Ваше Высочество, - тут же подскочил ближе к инфанту тюремщик, - теперь он просто значится как Дорин. Раньше же был - Дорин Мурр, - тюремный надзиратель явно тоже, как и я, заметил кивок Лерметта, иначе бы не осмелился произнести опальное имя полностью.
Я запомнил имя. Не спроси его Лерметт, я бы сам узнал. Но так - гораздо лучше.
Но, даже если наследник и решит как-то посодействовать несчастному старику-учителю, то это будет потом. Потому что сейчас мы уже подошли к тяжелой двери оббитой железными полосами.
Как предусмотрительно. Через такую преграду крики прорываются не в полной мере. Прямо-таки забота о заключенных, запертых поблизости. Впрочем, все звуки даже такая дверь удержать не в силах. Но сейчас из пыточной не было слышно совсем ничего. Но и это не значит, что там никого нет. Я успел перекинуться парой фраз с тюремщиком, пока инфант пялился на закованных в колодки во дворе. Потому знал, кто там сейчас.
В проеме распахнувшейся перед нами двери сразу стало видно висящего на вывернутых назад руках человека в центре помещения. Того, здорового, медведеподобного мужчину, что не так давно был привязан к дереву перед моим учеником. Над ним уже поработали. Видимо, сразу как привели, не стали откладывать в долгий ящик, а решили заклеймить тут же. Предварительно ободрав спину кнутом. Потому что решение суда было предварительным и обсуждению не подлежало. Худосочного пленника в пыточной не было. Похоже, его очередь ещё не настала.
Я коснулся его высочества, понуждая войти, зашел за ним сам. За нами, жутко скрипя, закрылась дверь. Тюремщик что-то прошептал опешившему палачу, всё ещё сжимающему кнут в руке. Висящий заключенный поднял лохматую голову и в свете факелов блеснули темные глаза. Спекшиеся губы что-то неслышно прошептали.
Я поприветствовал исполнителя судебных решений. Профессия у него не из самых почитаемых и накладывает свой отпечаток на личность, но ни в чем плохом вне этих стен палач не был замечен.
- Позвольте нам продолжить самим, - кивая тюремщику и палачу на дверь, дал им понять, чтобы те оставили нас. Они и не посмели осушаться.
- Ну, что же, Ваше Высочество, - обратился я к инфанту, - сейчас всё законно. Вы можете завершить то, что хотели, то, что начали.
Я поднял с жаровни раскаленные щипцы изогнутые символами вора.
Было мерзко. Живой человек, пусть и виновный по всем выдвинутым статьям, рядом глухо простонал. Я видел и участвовал во многих жестокостях, но это не стало мне даже привычным. Пришлось охладить свои внутренности. Чтобы не лез в нос запах крови, нечистот, ужаса и боли. До тонкого звона внутри.
- Возьмите клещи, Лерметт. Клеймо должно стоять слева, на груди.
Он знает где. Я протянул инфанту инструмент так, чтобы ему было удобно перехватить его за ручки.

 Отправлено: 28.01.16 09:35. Заголовок: Имя немого узника на..

Имя немого узника намертво впечаталось в память инфанта. Теперь, даже если бы Лерметт и захотел бы его забыть - у него бы вряд ли получилось. Оно пульсировало и билось в голове на продолжении последующих шагов, которые привели троих идущих по коридору к конечной цели их путешествия. Инфант приостановился у дверей лишь на несколько секунд и то для того, чтобы подождать, когда эта дверь перед ним распахнется.

И тут Лерметта чуть не отбросило назад. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы позорно не отступить на шаг назад, столкнувшись с Наставником. Не вид обнажнного, висевшего на цепях, мужчины и не сама пыточная так подействовали на инфанта. Он узнал его сразу. Не по темным волосам, свисающим вниз, и не по буристым мыщцам вывернутых рук, а по облику в целом. И еще - по ранам, которые украшали тело мужчины - отметины от его, Лерметта, кинжалов. Да, это был он. Тот дерзкий преступник, который сегодня стоял, прикрученный веревками к дереву и смотрел на Лерметта с такой навистью и злобой, что ифанту захотелось всеми силами потушить этот взгляд.
Толчок в спину, не грубый, но требовательный, заставил очутиться внутри и в уши ввинтился неприятный дверной скрип, который окончился хлопком, извещающий о том, что теперь назад дороги нет. Будто захлопнулась дверь клетки, в которую Лерметта посадили искуплять вину и теперь выхода отсюда нет. Пока что - нет!
Инфант как-то отстраненно видел палача, который стоял позади висевшго на цепях, слышал голоса говоривших тут же, в камере, но видел сейчас только этого преступника и не мог оторвать от него взгляда. Когда висевший поднял голову инфанту жутко захотелось отвернутся. Почему? Он и сам не знал, но взгляд тянуло отвести в сторону.
Лерметт не отвернулся. Он видел, как шевельнулись губы пленника, как скользнул по нему чужой, туманный взгляд, но в том, что пленник узнал его - инфант не сомневался.
Клацнуло железо, пленник вздрогнул и Лерметт был готов уже приказать сдернуть того с его цепей, не особо задумываясь имеет ли он право отдавать сейчас такие приказы. Но тут рядом оказался Учитель. Инфант не слышал, как тот подошел ближе, а, как это часто бывало, каждой клеточкой своей кожи почувствовал его приближение. Голос Наставника разрезал тишину, несколько тяжелых чужих шагов и снова скрип двери заставили инфанта догадаться о том, что сейчас они остались втроем - он, Учитель и преступник.

Повернув голову к Наставнику Лерметт увидел клещи, которые оказались совсем рядом с его рукой. Тяжелые, массивные, темные на рукоятках и окачивающиеся замысловатым раскаленным до пронзительной красноты вензелем. От них расходился такой жар, что запылал щеки. Инфант бросил взгляд в лицо Наставнику, затем перевел его на пленника. Тот снова дернулся в своих цепях и вдруг замер, уставившись не на Учителя и даже не на клещи. Он смотрел на инфанта.
В камере что- то негромко щелкнуло, будто стрельнул проказник-уголек в костре и этот звук заставил инфанта сбросить с себя оцепенение.

Он принял из рук Учителя клещи, произнеся одно лишь слово:
- Законно, - то ли повторяя за Наставником, то ли утверждаясь в правильности своего решения.
И шагнул к пленнику. Поймал вновь его взгляд, увидел расширяюшиеся от ужаса и предстоящей боли его глаза и поднял клещи на уровень своего лица, еще раз скользнув взглдом по раскаленному витому вензелю.

И шагнул в сторону, к ушату с ледяной водой, которой обливали пытаемых, приводя в себя, если вдруг они теряли не вовремя сознание.
Громкий шипящий звук и клубы пара - все это быстро началось и так же быстро закончилось, когда клещи, нырнув в воду, мягко ударились о деревянное дно.

А Лерметт развернулся к Учителю. Не произнося ни слова от смотрел на Наставника, молча ожидая от того оценки своего поступка и, с внутренним содроганием - может быть даже озвучивания наказание за это непослушание. Но во взгляде была решимость. Такая, которая должна была дать понять Наставнику, что инфант этого делать - не будет!

 Отправлено: 02.02.16 22:26. Заголовок: В неверном свете фак..

В неверном свете факелов я видел, как Лерметт растерян, что не понимает, зачем мы здесь.
А зачем, ученик, ты был там? У того дерева с этим же вот человеком привязанным к нему. Сейчас всё не так, правда? Или не большая разница?
Я протягивал инфанту клещи и пытался разобраться в туманной буре мыслей и переживаний, что окутала его. Рядом застывал отчаяньем преступник.
Когда Лерметт поднял раскаленный металл и шагнул к пленнику, я на ледяной миг поверил, что он это сделает. Сжало резким сердце, - укором себе. И время растянулось. В нем я принял выбор своего ученика, наметил новые пути обучения, увидел другое будущее.
Мой ученик не был чудовищем. Я был уверен в нем. Даже если порывы его растущего сознания и принимали порой гадкие формы. Это тот опыт, на фоне которого можно ещё ярче увидеть правильный выбор. Можно. Особенно если ты - Лерметт Альтгард.
Шипение пара окончательно вернуло меня в текущую данность. Ученик не выбрал себе жесткую долю, где ему бы пришлось снова ковыряться в себе. Впрочем, это он уже раньше сделал.
Демоны. Мальчишка заставил меня поволноваться! И меня, очень не к месту, потянуло рассмеяться. Но я даже не улыбнулся.
Отвел глаза от ученика, чтобы, выдохнув, снова посмотреть, теперь уже как обычно. Идем дальше, Ваше Высочество.
- Его всё равно заклеймят, - это больше сказано было для провисшего в своих путах преступника.
Я окунул палец в потеплевшую воду и очертил им круг в месте, где будет позорное клеймо, а потом сильно ткнул в центр. Мужик вздрогнул. Но промолчал. На грязной груди затуманилось белесым и пропало.
- Закрой глаза, когда железо коснется тебя и вспомни инфанта. Подумаешь правильно - боли и в половину не будет.
Мы порой делаем странные вещи. Это был откуп за поступки моего ученика.
- Вы готовы вернуться в замок, Ваше Высочество? - Лерметту стоит отдохнуть, бледное лицо осунулось, глаза блестят. Достаточно ему на сегодня.

 Отправлено: 16.02.16 18:49. Заголовок: Два темных бездонных..

Два темных бездонных омута ...
Вот что увидел перед собой инфант, когда, вскинув глаза в лицо Наставника, нашел своим взглядом его глаза. И сразу же захотелось передернуть плечами, потому что снова на них тяжестью легли невидимы длани...

"А ведь он поверил! Поверил в то, что я ЭТО сделаю!"

Мысль вспыхнула молнией и погасла под вдруг изменившимся взглядом Учителя. Но прежде чем два омута канули в неизвестность Лерметта кольнули две черные жгучие льдинки от которых заломило в глазах. Кольнули и ...пропали, растворясь, будто их никогда и не было. Нервы натянулись арбалетными тетивами, ожидая, что Наставник сейчас сделает свой ход на непослушание ученика. Пальцы упрямо сжались в кулаки, подбородок потянулся вверх, готовясь отстаивать свое слово.
Ажи-Дахаки пишет:

цитата:

Его всё равно заклеймят

"Пусть это сделает палач!"

Инфант не крикнул, он подумал.И отчего-то вдруг понял, что его несказанные слова услышаны. Или поняты.
А потом брови Лерметта удивленно дернулись вверх. Он проследил, как Наставник очерчивает на теле преступника окружность, вперился взглядом в лицо черноволосому и вот тут напряжение отпустило его.
Черноволосому был предоставлен выбор - помочь себе или почуять сполна всю ту боль, терзающую не только тело, но и душу, что испытывали все те, кого клеймили королевскими вензелями.

Ажи-Дахаки пишет:

цитата:

Вы готовы вернуться в замок, Ваше Высочество?

- Д-да, Учитель, - голос отчего-то дрогнул, заставив инфанта перенести все внимание на Наставника. Больше не хотелось ни видеть черноволосого, который притих на цепях не смотря на чудовищную боль в своих вывернутых руках, ни стен пыточной, ни массивной двери, через которую им с Учителем предстояло выйти.
Да, Лерметт хотел побыстрее убраться отсюда. И он не скрывал своего желания от Дахаки, который и сам все понимал и видел. Уже не только тело, но и разум инфанта требовал отдыха. Тянуло опуститься куда-нибудь на лавку, пусть твердую, пусть узкую, но такую, чтобы поместиться на ней лежа и, закрыв глаза, провалится в темноту...

Не взглянув больше на узника инфант вышел из пыточной. Ноги, будто ходившие этой дорогой много раз, сами понесли Лерметта назад, к выходу.
Сейчас он пройдет этот путь назад - коридор, клеть с немым преступником, двор с закованными в колодки, а дальше - такая знакомая, такая родная дорога в замок и свою комнату. Вот где можно будет упасть на кровать ничком и подумать о сегодняшнем дне, вспоминая все, что произошло.

Или нет. Он это сделает завтра.
А сегодня Лерметт просто уснет. Без снов и сновидений.