Отправлено: 27.11.17 00:17. Заголовок: П - это подарок или...

Есть много слов начинающихся на букву П. И все они бывают разными. Радостными, грустными, страшными...Какое же будет слово? Ответ на этот вопрос и придётся найти Уиллу и его отцу

небольшое ответвление от ветки - Дурная Наследственность

 Отправлено: 27.11.17 00:29. Заголовок: Генрих наконец то пе..

Генрих наконец то переступил порог родного дома. Несколько охотничьих собак тут же кинулось ему на встречу, пытаясь облизать руки, явно требуя внимания и угощения.

"Ага...И о собаках ведь совсем забыл поганец"- мрачно подумал Грэй "Как купи так значит ему, а как ухаживать так за ними слуги обязаны, а сам преспокойно поселился в королевском замке и забыл обо всём. Ну ничего, я ему быстро сейчас напомню о том что бывает за подобное поведение"
Как бы он ни был зол, но начинать разговор с сыном пока не спешил. Действуя совету Ирвайна и стараясь как можно больше успокоится при этом.

 Отправлено: 27.11.17 00:59. Заголовок: Дорога домой показал..

Дорога домой показалась Уиллу не просто длинной, а прямо таки нескончаемой; хотя их дом находился совсем недалеко от дворца. Парень почти физически ощущал, что между ним и отцом стоит невидимая стена напряжения, непонимания, отдаления. Ну конечно же, отец злится на него, причём настолько сильно, будто в душе его кипит огромный котёл с кипящей водой и вот-вот этот котёл кипятка выплеснется на его бедную, светлую, хотя и вполне повинную голову.
И снова, уже в который раз Уилл пожалел о нелепой идее посадить на трон принца, пришло же это сумасбродство в его пьяную голову! "Дьявол попутал, не иначе!", думал пацан, семеня рядом с отцом по вечерней, но уже тёмной, мрачной, почти пустынной улице, под мелким, скучным дождем, освещённой тусклым светом разбитого каким-то озорником фонарём и утопая своим изящными ботинками в свежей луже.
Обыкновенно по возвращению отца из очередной поездки они весело и непринуждённо, перебивая друг друга болтали, смешивая пустяки и важные вещи, обменивались впечатлениями, обнимались, строили планы совместного и интересного времяпрепровождения... эх...как давно и как прекрасно это было!

Дома Уилл не был больше месяца и казалось бы должен был соскучиться, особенно по своим собакам, к коим был искренее привязан, но медленно, словно старик, переступивших за порог, он явственно ощутил, что сегодня, в эти минуты, стены родного дома казалось давили, сжимали всё тело, прижимали к земле немым укором.
- Я покормлю собак, найду корм для них. - произнес Уилл как чувствуя свою вину перед живыми существами, о которых он забыл позаботиться, так и для того, чтоб не молчать, не в силах выдержать молчание с близким и родным человеком.

 Отправлено: 27.11.17 01:14. Заголовок: -Ты сам то есть хоче..

-Ты сам то есть хочешь? - хмуро поинтересовался Генрих кое-как справившись с напрыгивающей на него сворой. Конечно он никого не оповещал о своём приезде, но ведь слуги должны чем-то питаться, а потому еда в доме наверняка имеется. Всегда имелась. Самому ему есть не хотелось. Он вообще привык есть мало, да и Уилла наверняка же кормили в замке, но предложить наверное было нужно.

 Отправлено: 27.11.17 12:54. Заголовок: - Я...- немного замя..

- Я...- немного замялся и мотнул головой Уилл - нет...не хочу, мы же как раз поужинали, когда нас в тронный зал пригласили.

Вообще-то, будь отец в добром расположении духа, он ни за что б не отказался от счастья вместе что-нибудь съесть, выпить, поговорить, ведь за трапезой души ещё больше раскрываются и поворачиваются как подсолнухи к солнцу навстречу друг другу, но поскольку чисто физиологически Уилл не ощущал голода, а на душевную и дружескую беседу отец явно не был настроен, парень счёл за лучшее отказаться от ужина, который протек бы в молчаливом напряжении и гнетущей тяжести.

Парень встал и пройдя на кухню принялся искать корм для собак, нетерпеливо ждущих его. Здорово голодны они.
" Ну уж покажу я слугам, каково это небрежничать! Живут на всем готовом, работой не обременены, сладко спят, вкусно едят, по девкам блудят, так ещё и собак голодом уморили почти" - громко ворчал Уилл, собирая кости баранины явно предназначенной не для слуг, но ими сьеденной - закипела горячая, молодая кровь в жилах юноши.

 Отправлено: 27.11.17 15:21. Заголовок: Старнное всё-таки су..

Старнное всё-таки существо человек. Пытается добиться чего-то всеми силами, а когда добивается не знает что с этим делать. Всю дорогу он думал о том что будет в столице, о том что он скажет своему сыну, возможно даже не самым приятным языком, но сейчас когда такая возможность наконец предоставилась, и когда они могли сколько угодно общаться друг с другом, его что-то останавливало. То ли чувство усталости, то ли то, что Уилл и сам понимал всё и выглядел довольно виновато. Пусть он и не пытался оправдываться, но его интонация, его взгляд и жесты говорили сами за себя. Ему уже давно не 7, 10 или 13 лет и он наверное ничуть не хуже отца понимает чем могла закончится подобная ситуация. То что она закончилась настолько хорошо, наверное лишь счастливая случайность.

Время было ещё не слишком позднее,и возможно в чём-то даже лучшее, так как им никто не мешал, но разбираться с Уиллом сейчас не хотелось. Не хотелось даже просто разговаривать, т.к Генрих боялся сорваться. Может в глубине души он и хотел поговорить, но не мог. Наблюдая издалека за поисками сына и за собаками, которые ждали свой ужин, виляя от нетерпения хвостами, он молчал, обдумывая ситуацию и лишь через несколько минут прошёл в гостиную, растапливая большой камин и глядя как в нём медленно разгорается пламя, а затем вернулся к кухне.
-Покормишь и ложись отдыхать, уже поздно, - не меняя холодного тона проговорил он, а затем вернулся в гостиную, садясь в кресло. Ему хотелось побыть одному, в полной тишине. И хотя такую гнетущую тишину Генрих не любил, но она всё же была лучше чем бездумные обвинения и крики.

"Надо успокоится, гнев плохой советчик" - стучал в голове голос Ирвайна, призывая к спокойствию, хотя сказать это было конечно легче, чем сделать на самом деле.

 Отправлено: 27.11.17 19:42. Заголовок: Собаки набросились н..

Собаки набросились на еду с таким аппетитом, будто как минимум неделю не ели. А поев, принялись лизать
руки своему кормильцу, прыгать вокруг него, вилять хвостами и делать тясячи движений, дабы всеми силами и способами выразить свою немую преданность и благодарность. Лаская своих верных, четвероногих друзей, глядя в их говорящие глаза, парень думал о том, что наверное правы те, кто говорит что собачья преданность и благодарность встречается гораздо чаще людской. К сожалению, люди часто набрасываются, вредят и губят тех, кто более других им верен и ничего кроме добра им не пожелал и не сделал.
Правда, сам Уилл ещё не столкнулся с предательством, обманом и подлостью, но как говорил его мудрый, недавно ушедший в мир иной, в очень преклонном возрасте дедушка - "всё ещё впереди".

Наконец собаки уснули, угомонились, а Уилл всё ещё сидел в кухне бесцельно переставляя с места на место то один, то другой предмет кухонной утвари, попадавший под руку, никак не решаясь зайти в гостиную.

Генрих Грэй пишет:

цитата:

-Покормишь и ложись отдыхать, уже поздно, - не меняя холодного тона проговорил он, а затем вернулся в гостиную, садясь в кресло.

- Да, я уже ложусь, спокойной ночи, папа - ответил парень, кивая головой и вставая со стула.
Напряжение висело в воздухе, угнетало, давило. Как хотелось ему броситься навстречу отцу, обнять его, засмеяться, сказать как он его любит. Но не решился. Даже сказать что-то не смог.
Минуты приготовления ко сну текли в полном молчании и гнетущей тишине, которую нарушало только тиканье старинных часов, такое громкое в этой жуткой тишине! Теплый, родной дом, в котором всегда звенел смех, песни и веселые разговоры обо всем и ни о чем, наполненный до краев позитивной энергией, гостеприимством, добротой и радостью, оазисом где царит понимание и любовь, казался Уиллу теперь самым мрачным, чужим и враждебным местом.
Наверняка, отцу тоже неприятно это молчание и напряженность, думал, ложась в холодную, одинокую постель парень; вот только сделать, сказать, изменить, вернуть назад что-то, отмотать время, уже не мог...

Уснуть не получалось. Уилл считал овец, баранов, слонов, уток, но глаза упорно не желали закрываться. Так и лежал он ворочаясь с боку на бок, вслушиваясь в унылый шум ветра за окном и однозвучное тиканье часов...

 Отправлено: 27.11.17 20:24. Заголовок: Генрих сидел. Просто..

Генрих сидел. Просто сидел у камина. Ему не хотелось куда-то идти, есть, пить. Ему нужна была лишь тишина. Не смотря на ранний подъём, и долгую дорогу в седле, которая казалось никогда не закончится, он всё равно не мог заснуть. Видимо сильное перенапряжение сказывалось на организме не лучшим образом.
Он пытался отвлечься, но мысли раз за разом возвращались к тому что делать с сыном. Да, он понял свою ошибку, он понял чем это могло закончится и к счастью закончилось относительно мягко. Генрих прекрасно знал что Уилл любит охоту, да что там Уилл, он и сам был иногда не прочь проехаться по лесам. Наверное только из-за охоты он не стал избавляться от поместья, недалеко от столицы, которое было вручено ему Северином в качестве подарка на день рожденья, лет 10 назад.

Сам Генрих всю свою жизнь был городским жителем. И хотя он вставал рано, а иногда и не спал ночью (ночные дежурства никто не отменял) но никак не мог представить что можно просыпаться под крики петуха, мычание коров и прочую живность, которой богаты деревни и сёла. Несколько раз он пытался начать жизнь там, но его всё равно тянуло в город.

Однако, при всей любви к охоте Уилл вполне способен пережить несколько месяцев, тем более что запрета на встречи с друзьями не было. Да и Генрих не видел смысла запирать его дома. И ладно сейчас он здесь, но ведь он уедет. Рано или поздно уедет вновь и тогда вряд ли Уилла что-то удержит на месте. Так зачем изначально трепать нервы и ему и себе?

Что касается денег, конечно сумма была далеко не маленькой, а для кого-то может быть даже и огромной, но не для Генриха. Нет, он не купался в золоте, и у него не было огромных каких-то накоплений, но на обычную жизнь за год уходило куда больше. Да и не он, ни Уилл ни в чём не нуждались. Одежды и обуви было более чем достаточно, еда тоже была, а если чего-то и нет, то вполне можно купить. Зарплата слугам...Вот тут сложнее. Ему ещё придётся хорошенько разбираться с документами,что бы понять что произошло за это время и какие затраты лягут на его плечи, однако и это было вполне решаемо.

Куда сложнее было решить проблему с этим затянувшимся молчанием. А вот решать нужно было в первую очередь. Да, он может его наказать, хотя уже давно не делал этого, но что это изменит? В самом Генрихе правда изменило, но он был взрослым, а Уилл ещё ребёнок. Кем бы он ни считал себя. но он ребёнок. Несносный, не думающий о последствия, беззаботный. И хотя на справедливое наказание не принято обижаться, но нельзя сказать как он поведёт себя в таком возрасте. Говорить простые и понятные всем истины бывает легко только на словах.


Просидев так долгое время. он сам не заметил как всё-таки заснул. Проснулся лишь ранним утром, когда первые лучи слабо поднимались на небо, проблёскивая сквозь огромные окна. В доме было тихо. Сходив на кухню и взяв немного холодной воды, он вернулся обратно. Можно было подняться в спальню, но идти было лень. Поставив кружку с водой на стол, он подкинул несколько толстых поленьев на догорающие, но ещё горячие угли и сел обратно. Сна не было. Желание может быть и было, а вот организм всячески сопротивлялся не желая покидать этот мир.

Прошло ещё несколько часов и послышались первые звуки. Столица постепенно оживала, пробуждаясь от ночного сна. Появились и первые слуги, которые явно были удивлены появлением хозяина. Наверняка многие рассчитывали что он вообще уже не вернётся и потому удивление было настолько искренним. Поняв что уснуть всё равно не сможет, Генрих собрал всех, дав каждому определённое указание и приказ не появляться как минимум до вечера. Ему нужно было остаться с сыном наедине, что бы никто и ни что не могло помешать их разговору, который просто нельзя было откладывать. То ли они чувствовали определённую вину, то ли вид у Генриха говорил сам за себя, но спорить никто не решился. Дождавшись пока все разъедутся, он присел в старое, резное кресло, ожидая пробуждение сына.

 Отправлено: 27.11.17 22:14. Заголовок: Перед рассветом Уилл..

Перед рассветом Уилл всё же заснул, провалился в приятное, радужное сновидение. Во сне парень был со своей возлюбленной, вместе держась за руки, они бегали по ромашковому полю, катались в траве и оба светились от счастья. На голове у обеих был веночек из полевых цветов, сплетённый талантливыми и умелыми руками Женни. И друзья были где-то недалеко и отец и даже дедушка, живой и веселый, сидел на камушке, опустив в воду удочку. И светило яркое солнышко, зеленела густая травка, в ярко-синем небе щебетали птицы, ползали божьи коровки и казалось, что весь мир создан для него. Впрочем, в то что мир создан для него, Уилл, получивший при рождении столь много всегда и твердо верил.

Пробуждение было тоскливым, мучительным. Уж лучше б он видел во сне нечто серенькое, будничное, обыденное, подобно моросящему, нудному дождю за окном, откуда доносились звуки, издаваемые вынужденных зарабатывать на жизнь ремесленников и мелких торговцев. Унылым, гнусавым голосом расхваливал старьёвщик свой никудышный товар, годный по мнению людей из круга Уилла лишь на то, чтобы выкинуть его поскорее в помойку. Иное дело румяная, девчонка, пирожница Марта. Будь всё по другому, парень, невзирая на непогоду выскочил бы на улицу, накупил её вкуснейших пирогов с капустой, джемом, мясом, рыбой и творогом, заодно ущипнув её за аппетитный зад, прикрытый цветастой юбкой и с улыбкой наблюдая за её приторными повизгиваньями и приплясыванями.
- Ох барин, негоже это, вот мой муж увидит, он же голову с вас, господин, снимет, не посчитается с тем кто вы есть такой.
Ничего, ничего, пусть кричит, самой небось приятно до бабочек в животе. И вовсе не потому, что Уилл платит не скупясь, а потому что он так юн, красив, строен, наряжен в шёлк и бархат. А дома они с отцом трескали б за обе щеки эти пирожки, запивая их чаем и смеялись бы самым обычным, ничего не значащим вещам, да хоть бы и обсуждая Марту, её сурового мужа, не пусткавшего свою законную в дом к Уиллу и вкусный зад.

Но сегодня Уилл не желал ни пирожков, ни Марты, ни чая; даже Женни видеть не хотелось. Мысли вращались вокруг отца. До боли хотелось его близости, теплоты, внимания, улыбки на его лице. Несмотря на внешнюю самостоятельность, независимость и даже наглость, в душе Уилл всё ещё оставался ребенком, который больше всего нуждается в родительской заботе, ласке и любви.

Чтобы переключить свои мыслим на что-то более, если не веселое, то отвлекающее, Уилл стал думать о нерадивых, ленивых и пренебрегающих своими прямыми служебными обязанностями слугах и о том, как их наказать. Может выгнать? Но где гарантия, что новые окажутся лучше, честнее и проворнее? Лишить жалования? Но на что тогда будут жить их семьи? Да..дилемма... Но ничего, так или иначе, а разнос им он устроит, да такой, что долго не забудут и кнутом тоже угостит, исполосует как следует, даст себе волю. Пусть им лень убирать дом или чистить канделябры, это понять можно, но в чём виноваты живые существа? Недобрые они, вот пусть тоже отведают на своих спинах и жирных задах несладкий подарочек.

С этими мыслями парень вылез из нагретой за ночь собственным телом кровати, натянул на себя бархатный халат и вышел в гостиную, намериваясь заняться воспитанием подчиненных. Но их не было. Только отец сидел в кресле, наблюдая за треском полен в камине.
- Папа, доброе утро - приветливо произнес Уилл ( вдруг отец отошел за ночь? Надежды на это не было никакой, но вдруг случится чудо...)
- А где наши нерадивые слуги, куда попрятались? Я им гостинец преподнести собираюсь, это же надо, собак голодом морили, негодяи; ну ничего, я им не спущу это!

 Отправлено: 27.11.17 22:46. Заголовок: Уилл пишет: - Папа,..

Уилл пишет:

цитата:

- Папа, доброе утро - приветливо произнес Уилл ( вдруг отец отошел за ночь? Надежды на это не было никакой, но вдруг случится чудо...)

Весёлый, беззаботный голос сына заставил вынырнуть его из раздумий. Чудеса конечно случаются но редко, очень редко и этот случай не был исключением, поэтому чуда не произошло. Впрочем смотря ведь что считать чудом? Да за ночь, Генрих всё же смог успокоится, остыть немного и сейчас был куда в более благосклонном расположении духа, но всё же не настолько как бы хотелось Уиллу.

-Доброе, - усмехнулся он, помешав в кружке тёплый чай. Голос звучал спокойно, но всё же в нём было что-то такое...Непонятное, настораживающее.

С одной стороны Генрих понимал что Уилл только проснулся и наверное было бы не плохо позавтракать, умыться, и и как-то подготовится, если это вообще возможно, но с другой стороны и затягивать время не хотелось, да и после сытного завтрака вряд наказание будет уместным. Немного помолчав, он посмотрел на сына,

-Уилл! - в тишине дома голос прозвучал как-то слишком резко, слишком громко, так , что даже Генриху стало не по себе. Нет, нельзя было так начинать утро. Мысленно сосчитав до трёх, он постарался сделать голос более мягким, но в тоже время достаточно стальным, что говорило о серьёзности его намерений.

-Уилл, иди сюда...- Генрих даже пересел на стоящий рядом диван, что бы было удобнее общаться, молчать дальше было просто нельзя
- Давай поговорим спокойно, как взрослые люди. Мне кажется что нам обоим это нужно. Я ведь прав?

Он замолчал, наблюдая за реакцией сына. Ему было интересно как тот поведет себя в этой ситуации.

 Отправлено: 28.11.17 20:36. Заголовок: Разговора, простого ..

Разговора, простого разговора: милого, приятного, непринужденного, теплого и дружеского, не получилось, да и не могло получиться, но Уилл всё ж надеялся. Судя по холодному, строгому, без нежности и теплоты голосу отца, особенно громко и устрашающе звучащие в почти мертвой тишине пустого дома, по его тону, не сулившему для блудного сына ничего хорошего, тот взбешён, сердит, раздражён и этот гнев, конечно же, прольётся на его вполне повинную голову.

Генрих Грэй пишет:

цитата:

-Уилл, иди сюда...- Генрих даже пересел на стоящий рядом диван, что бы было удобнее общаться, молчать дальше было просто нельзя - Давай поговорим спокойно, как взрослые люди. Мне кажется что нам обоим это нужно. Я ведь прав?

Парень на ватных ногах кивнул и медленно поплёлся вслед за отцом. В сознании быстро пронеслись яркие и невеселые картины всего того, что следовало за подобным предложением раньше, когда он был ещё маленьким мальчиком и расплачивался за детские шкоды и проделки, но Уилл провёл пальцами по вспотевшим волосам, отгоняя эти мысли: "Ну господи, что это я себе навыдумывал, я уже взрослый парень, почти жених, не может же он...нет, конечно всё это в прошлом, в далеком прошлом", успокаивал себя юноша, но чувство тревоги, смутного предвестия недалекого и незавидного будущего, не покидало его и ощущал он себя теперь всё тем же маленьким мальчиком...
Отец присел на диван и Уилл, чувствуя как от страха нарастает ком в животе, уселся на этот же диван, неосознанно вдавливая в него свою пятую точку:
- Да, папа, ты прав, нам надо спокойно поговорить - произнес юноша, глядя в холодные и гневные глаза отца - я всё объясню тебе, я...мы...

Слова не шли с языка, в горле пересохло, но встать и налить себе стакан воды из графина, стоящего на столике у камина он не решался. Да и вообще не решался ни пошевелиться, ни сказать что-то, ничего...

 Отправлено: 28.11.17 21:13. Заголовок: Генрих прекрасно вид..

Генрих прекрасно видел состояние сына и в какой- то степени даже понимал его, но далеко не настолько что бы можно было отказаться от своей идеи.


Уилл пишет:

цитата:

- я всё объясню тебе, я...мы...

"Объяснит он...А то я сам не понимаю что у вас было. Можно подумать сам не был в похожей ситуации"- мысленно проворчал Генрих пытаясь отогнать голос совести, который спорил с голосом разума. Имеет ли он право наказывать его если сам ничуть не лучше? Вон Ирвайн на него до сих пор как на врага народа смотрит, а ведь прошло 17 лет! Ошибиться бывает очень легко, а вот исправить эти ошибки крайне сложно. Но с другой стороны если их не исправить сейчас, то потом может быть поздно. Можно было бы конечно и просто поговорить. Без угроз и тем более без наказаний, но поймет ли? Это был ещё более важный вопрос. Нет, Генрих не считал своего сына дураком и не сомневался в его умственных способностях понимать ту или иную ситуацию, но слова, просто слова не редко забываются если не подкреплять их действиями.

Немного помолчав, хотя казалось что молчание затягивается на несколько часов, он всё же попытался начать разговор.

- Уилл, ты умный, взрослый, ну или почти взрослый юноша. То что тебе хочется приключений и то что под воздействиям крепкого вина, особенно в больших количествах плохо думается я прекрасно знаю. Я не стал бы ругаться если бы вы просто напились как свиньи. Конечно алкоголь в больших дозах это плохо, но не настолько. Вам уже не 10 лет и вы сами можете думать за себя. Что касается твоих "советов"...Если бы дело ограничилось бы лишь ими, я бы тоже мог пропустить этот момент. В конце концов Гастильон принц, и должен думать своей головой а не только слушать советы со стороны. Ему могут советовать все, но принимать решение должен будет лишь он. Однако..Однако дело не ограничилось лишь этим. Вы додумались покусится на власть, и ладно бы от вас как правильно выразился Северин была польза. Но вы же не сделали ничего хорошего, более того вы едва не ввергли королевство в полную разруху и войну и голод! А скоро зима, как пришлось бы народу, у которого забирают последнее жить в эти холодные времена? Я думаю что очень многие бы не дожили до весны, и их жизни были бы на вашей совести.

Генрих снова замолчал, но почти сразу же продолжил.
- Ты помнишь, что ты мне обещал, когда я уезжал в Шехонию? Ты обещал что будешь вести себя хорошо, что будешь следить за домом, а сам?Сам предпочёл поселится в замке и забыть про всё. А если бы за время отсутствия с домом что-то случилось? Вот куда бы я вернулся? Ты вчера не плохо и сам видел что здесь творится. Я не прошу тебя сидеть дома день и ночь или ходить за слугами по пятам с кнутом, но хотя бы изредка ты мог здесь появляться? Хотя бы посмотреть что с твоими -Генрих специально сделал ударение на это слово - Собаками всё в порядке. Или они должны были умереть с голоду по вине того, что хозяин вспоминает о них только на охоте?!

Я думал, что ты уже достаточно взрослый, что тебе можно доверять, потому что кроме тебя мне не на кого положится, а ты просто наплевал на моё доверие, не думая о том, что все что происходит с тобой может коснутся и меня.

Генрих замолчал, не в силах продолжать речь. Ни одна нормальная мысль не шла в голову. Нельзя же было просто сказать "снимай штаны". Увы, возраст уже не тот что бы можно было перегнуть через колено, не обращая внимания на обещания и крики и хорошенько всыпать заслуженное наказание. Стоило как-то подготовить и его и себя к этой мысли.

 Отправлено: 28.11.17 23:40. Заголовок: В комнате царила тиш..

В комнате царила тишина, прерываемая разве что ровными и мерными ударами старинных, настенных часов, висящих на стене. Отец молчал и красноречие сына тоже сошло на нет. Но наконец тишину прорезал строгий голос отца, показывшийся Уиллу очень громким и с каждым его словом парень всё больше холодел и вжимал голову в плечи. Всё было правильно, справедливо и возразить по сути нечего.

Генрих Грэй пишет:

цитата:

- Уилл, ты умный, взрослый, ну или почти взрослый юноша. То что тебе хочется приключений и то что под воздействиям крепкого вина, особенно в больших количествах плохо думается я прекрасно знаю. Я не стал бы ругаться если бы вы просто напились как свиньи. Конечно алкоголь в больших дозах это плохо, но не настолько. Вам уже не 10 лет и вы сами можете думать за себя. Что касается твоих "советов"...Если бы дело ограничилось бы лишь ими, я бы тоже мог пропустить этот момент. В конце концов Гастильон принц, и должен думать своей головой а не только слушать советы со стороны. Ему могут советовать все, но принимать решение должен будет лишь он. Однако..Однако дело не ограничилось лишь этим. Вы додумались покусится на власть, и ладно бы от вас как правильно выразился Северин была польза. Но вы же не сделали ничего хорошего, более того вы едва не ввергли королевство в полную разруху и войну и голод! А скоро зима, как пришлось бы народу, у которого забирают последнее жить в эти холодные времена? Я думаю что очень многие бы не дожили до весны, и их жизни были бы на вашей совести.

- Мы...я...мы...я...ну мы...это...я совсем не хотел, чтобы так получилось и принц...он...ну да - словно маленький мальчик, зашмыгал Уилл носом - я думал что мы будем править честно и справедливо. И я решил вернуть власть королеве, как только понял, увидел, что оно...плохо...не так как надо получилось.
Всю природную наглость и дерзость парня, ту, с которой он говорил пламенную речь во дворце, словно ветром сдуло, и он сам чувствовал, что говорит глупо, по-детски, не то что надо. А что надо? На ум ничего не приходило, мысли путались, разбегались и осталось лишь понимание своей малости и глупости.

Генрих Грэй пишет:

цитата:

- Ты помнишь, что ты мне обещал, когда я уезжал в Шехонию? Ты обещал что будешь вести себя хорошо, что будешь следить за домом, а сам?Сам предпочёл поселится в замке и забыть про всё. А если бы за время отсутствия с домом что-то случилось? Вот куда бы я вернулся? Ты вчера не плохо и сам видел что здесь творится. Я не прошу тебя сидеть дома день и ночь или ходить за слугами по пятам с кнутом, но хотя бы изредка ты мог здесь появляться? Хотя бы посмотреть что с твоими -Генрих специально сделал ударение на это слово - Собаками всё в порядке. Или они должны были умереть с голоду по вине того, что хозяин вспоминает о них только на охоте?!

Обещал, да...обещал и что же? В тот же день юноша перебрался во дворец, ни разу не посетив родной дом и даже не послав верного человека проверить, чем заняты слуги. А слуги были заняты всем чем угодно, но только не выполнением своих обязанностей. Последние дни Уилл не охотился и они, поняв что оставлены без надзора и поняв что могут творить всё что им хочется, даже не сочли нужным покормить собак, предпочитая услаждать свои желудки; провизия заготовленная на зиму для хозяев, их гостей, собак и самих слуг, как оказалось, почти полностью уничтожена.
- Я обещал, да...и время от времени вспоминал, обычно перед сном, что надо зайти домой, проверить, обещал себе утром проверить, что и как, и всё забывал, я виноват...да... - тихо и виновато произнес парень уперев взор на шкуру антилопы, лежащую на полу...
- И я строго накажу слуг, папа - горячо и искренее пообещал парень - они больше никогда не посмеют творить всё то, что им в голову придет и впредь буду следить за домом и всем что тут делается, обещаю. А уж собак точно никогда больше не оставлю без присмотра и заботы.

Но на все его глупые, нескладные и неумелые оправдания, отец молчал, и в этом молчании Уилл ощущал что-то неприятное, давящее, пугающее, словно он снова малыш, без спроса взявший поиграть шпагу и по неосторожности проткнувший этой шпагой кресло. Ну хорошо, что сидящая в кресле бабушка не пострадала...

 Отправлено: 29.11.17 00:19. Заголовок: Уилл пишет: - Мы....

Уилл пишет:

цитата:

- Мы...я...мы...я...ну мы...это...я совсем не хотел, чтобы так получилось и принц...он...ну да - словно маленький мальчик, зашмыгал Уилл носом - я думал что мы будем править честно и справедливо. И я решил вернуть власть королеве, как только понял, увидел, что оно...плохо...не так как надо получилось.

-Думал он! Надо было думать до того как это случилось, а не после! И ваше счастье что вернули. Если бы власть пришлось отнимать силой, возвращая Виктории трон, Северин бы точно не посмотрел ни на что а отправил бы вас под арест или под кнут.

При этих словах Генрих мысленно передёрнулся, думая о том насколько они правдивы. Он хорошо знал характер короля и понимал что он держит слово. Даже если бы каким-то чудом удалось убедить его смягчить наказание, то максимум что он сделал - это заменил кнут на плеть. Впрочем в руках палача даже она была устрашающей. Сам Генрих к счастью под неё ни разу не попадал, но некоторые публичные порки видел, а зная силу удара, как-то не особо и тянуло.

Уилл пишет:

цитата:

- Я обещал, да...и время от времени вспоминал, обычно перед сном, что надо зайти домой, проверить, обещал себе утром проверить, что и как, и всё забывал, я виноват...да... - тихо и виновато произнес парень уперев взор на шкуру антилопы, лежащую на полу... - И я строго накажу слуг, папа - горячо и искренее пообещал парень - они больше никогда не посмеют творить всё то, что им в голову придет и впредь буду следить за домом и всем что тут делается, обещаю. А уж собак точно никогда больше не оставлю без присмотра и заботы.

Ну хотя бы он понимал свою вину, что было уже не безнадёжно.
-Слуг сейчас нет, и не будет до вечера. Я отослал их всех, что бы мы могли спокойно побыть наедине. Да, они виноваты, и их стоит наказать. Так же как и ты...

Генрих замолчал, делая паузу, а затем посмотрел на сына
- Ты тоже виноват Уилл, и ты сам это понимаешь. И пусть ты уже взрослый, и я когда-то обещал относится к тебе более терпеливо и понимающе, но оставить без внимания подобные выходки я просто не могу. Я не хотел, и не хочу этого делать, но другого пути нет. Пусть лучше это буду я, чем твои выходки заведут в более губительное положение.

Встав, Генрих направился вперёд, говоря сыну следовать за ним, пока не достиг одной из комнат. Когда-то она служила именно комнатой для наказаний, для маленького мальчика, но потом когда в них отпала необходимость, комната постепенно стала наполняться различными вещами, Впрочем их было не так уж много, по крайней мере сейчас и места было более чем достаточно. Более того широкая лавка. стоящая недалеко от стены к счастью была ничем не занята.

-Давай, Уилл, надеюсь ты знаешь что делать, - проговорил Генрих прежним тоном.

Ему не хотелось просить, уговаривать или применять силу, но и отступать было поздно. Немного осмотревшись он заметил в углу связанный пучок розг. Вообще-то розги хранились в другом месте, а этот...То ли его забыли перенести, то ли наоборот спрятали подальше с глаз долой...В любом случае сейчас он бы как нельзя кстати.
Подойдя, Генрих вытащил одну из розг, немного согнув, а затем резко свистнув ей в воздухе. Звучание было что надо, да и гибкость отличная. Проверив на выбор ещё несколько штук, он обернулся к сыну.

 Отправлено: 29.11.17 18:28. Заголовок: Генрих Грэй пишет: ..

Генрих Грэй пишет:

цитата:

-Думал он! Надо было думать до того как это случилось, а не после! И ваше счастье что вернули. Если бы власть пришлось отнимать силой, возвращая Виктории трон, Северин бы точно не посмотрел ни на что а отправил бы вас под арест или под кнут.

- Мы сразу же трон вернули, как только начались беспорядки и мы поняли, что надо спасать королевство. Это я подал принцу такую идею. - подчеркнул Уилл, желая показать себя перед отцом с как можно лучшей стороны, доказать ему что он не безнадёжен, что ему можно доверять. Пусть он допускает ошибки ( а кто не допускает? Правильно - только тот, кто ничего не делает), но умеет их признать и как можно быстрее исправлять.
Арест или кнут со стороны короля ему явно не грозили, он об этом и не думал, а вот то что отец сердит на него, он ощущал каждой своей клеточкой и невыносимо страдал, не знал как оправдаться, как вернуть их теплые, родственные, доверительные отношения.

Генрих Грэй пишет:

цитата:

-Слуг сейчас нет, и не будет до вечера. Я отослал их всех, что бы мы могли спокойно побыть наедине. Да, они виноваты, и их стоит наказать. Так же как и ты...

А вот Уилл, внимательно глядя на отца ёжился, кукожился, сжимался и выражение его лица говорило и весьма красноречиво, что он, мягко говоря, этому вовсе не рад.
- Пап, да я их накажу, обязательно накажу, может не вечером, а завтра с утра и поговорю с ним как следует. - сказал Уилл для того, чтобы вообще что-то сказать, чтобы только тишина не давила, не била по нервам.
Возможно, что присутствие слуг как раз смягчило бы отца, заставило б его быть приветливее с сыном. Во всех дворянских семьях существовало незыблемое, хоть и неписаное правило: перед слугами не ссориться, не выяснять семейные отношения, не говорить на щекотливые темы, хотя слуги всё равно почему-то пребывали в курсе всех хозяйских дел, обменивались сплетнями друг с другом и утаить что-то от них если и получалось, то очень редко.

Генрих Грэй пишет:

цитата:

- Ты тоже виноват Уилл, и ты сам это понимаешь. И пусть ты уже взрослый, и я когда-то обещал относится к тебе более терпеливо и понимающе, но оставить без внимания подобные выходки я просто не могу. Я не хотел, и не хочу этого делать, но другого пути нет. Пусть лучше это буду я, чем твои выходки заведут в более губительное положение.

Виноват, конечно виноват, но что это... Отец встал и направился вперед по длинному коридору, давая понять сыну, что у того нет выхода и выбора, кроме как следовать за ним. Ничего не понимая и больше всего на свете, боясь сердить и огорчать родителя, юноша молча двигался за ним следом, пока не понял КУДА они направляются. Ноги сразу же стали ватными, сердце громко забилось, прыгнув прямо в пятки, ладони стали влажными. Это была та самая, ненавистная Уиллу с раннего детства комната, где он не был, точнее куда его не приводили или не притаскивали, точнее не заволакивали, уже несколько лет. Ни разу не посещал он сиё помещение по доброй воле, и с последней порки за ночной побег на лошади в заброшенное имение, о котором поговаривали что там водится чертовщина, не казал сюда носа.
- Пап, я...не надо, я же всё уже понял, осознал - пробормотал парень, оглядывая до боли знакомую комнату.
( Уилл, если ты будешь благовоспитанным, честным и порядочным парнем, не будешь поддаваться безрассудству и подвергать свою или чужую жизнь ненужной опасности, ты никогда больше не посетишь это помещение для той цели, с коей оно оборудовано. - звучал в висках голос деда. С тех пор прошло года 4, может быть 5 и Уилл забыл о всех муках, перенесённых в этой комнате, на этой скамье, считая себя слишком взрослым для этого, а вот теперь...)

С тех пор кое-что изменилось; комната приобрела более жилой, уютный вид, появился маленький, бархатный, зеленый диван, на стенах висели не только картины довольно известных художников, нарисованные по личному заказу деда Уилла, на которых строгие наставники или черти в аду вгоняли непослушным мальчикам ума через задние ворота и написаные готическим шрифтом на эту тему библейские поучения и цитаты известных педагогов, но и пейзажи, портреты, натюрморты, но то для чего оборудовали эту комнату осталось неизменным. Словно всё это время комната ждала его, готовилась к его приходу, отчего сжималось сердце и подкашивались ноги. Даже углы были готовы принять юного грешника - в одном из них на куске грубого холста была рассыпана крупная соль, в другом горох, в третьем гречка, а в четвёртом, в деревянной кадке мокли розги.

Генрих Грэй пишет:

цитата:

-Давай, Уилл, надеюсь ты знаешь что делать, - проговорил Генрих прежним тоном.

- Знаю я...раздеваться и ложиться... - произнес упавшим, как от холодного тона отца, так и от незавидного и ближайшего будущего, голосом Уилл.
Знает он, к сожалению, слишком хорошо знает... Когда-то в раннем детстве он канючил, сопротивлялся, визжал, вырывался, но ни разу не помогло. А теперь... Юноша медленно-медленно, желая хоть капельку отдалить неприятные и болючие мгновения, принялся снимать с себя ту одежду, которая должна быть снята для получения воспитательного внушения...

 Отправлено: 29.11.17 19:17. Заголовок: Генрих осматривал ко..

Генрих осматривал комнату, стараясь пропустить мимо ушей бормотания сына. Казалось что ещё немного и он точно сорвётся, плюнет на всё и отменит это наказание. Уйдет из комнаты, забрав с собой сына и они продолжат уже в другом месте, другим тоном более дружескую беседу. Они не виделись больше месяца и за это время Генрих успел безумно соскучится по своему единственному наследнику. Пусть проходили годы, что-то изменялось, но в душе он для него остался всё тем же маленьким карапузом, который наполнял неистовой жизненной силой их дом, заставляя смеяться и радоваться вместе. Когда-то родители Аннет были вообще против их брака. Они боялись что Генрих выросший в более богатых условиях просто бросит их дочь. Наиграется и выбросит словно сломанную игрушку, ведь с его положением почти любая городская девушка мечтала о таком завидном женихе. Но как бы там ни было, им пришлось скрепя сердце дать согласия на брак, но любви это не прибавило. А потом...Потом грянул бунт. Из успешного командира он едва не превратился в изгнанника. По закону, если бы Аннет захотела (что ей и настойчиво советовали) она могла бы отказаться от брака с клятвопреступником. Никто бы не осудил,но она осталась рядом с ним. Не смотря на пошатнувшееся положение, на средства которых стало куда меньше, и которых требовалось больше, она всё равно не изменила своему слову.

Возможно, что они никогда бы не нашли общий язык если бы не один светлый, солнечный лучик который их связал. Именно этим лучиком и стал Уилл. С каждым годом он рос и с каждым годом их отношения становились куда более тёплыми. Они ощущали себя настоящей семьёй. Крепкой, дружной, которая в дворянских семьях встречалась крайне редко.

Уилл пишет:

цитата:

- Знаю я...раздеваться и ложиться... - произнес упавшим, как от холодного тона отца, так и от незавидного и ближайшего будущего, голосом Уилл.

Генрих не мешал сыну, не хотел его торопить или заставлять. Он даже никак не прореагировал на этот ответ, впрочем и сам вопрос был скорее риторическим. Глядя на то, как мальчишка медленно-медленно стаскивает с себя одежду, явно стараясь оттянуть неизбежное Генрих вновь задумался над ещё одной деталью.
"Стоит ли его привязывать?"
С одной стороны порка предполагалась серьёзной. Это не 5, 10 или 20 ударов, и возможно даже не 50 а больше. Сколько именно больше Генрих и сам не знал, но надеялся понять это уже в процессе. Но с другой стороны привязывали обычно слуг и унижать сына подобным действием не хотелось. Нет, если брать публичные порки, то там тоже действовала привязь, но как раз лишь потому что терпеть удары кнута или плети не возможно. Иногда боль была настолько сильной что даже верёвки рвались, не выдерживая мук приговорённого. Какого бы сословия тты ни был, боль она всё равно одинакова.

Взвесив все "за" и "Против" мужчина всё же остановился на том, что не стоит. Пока не стоит. Если Уилл захочет(в чём он конечно сомневался) или попросит (что тоже было несколько нереально) то он конечно пойдет ему на встречу. И не потому что хочет унизить сына, а лишь потому что бы он не повредил себя ненароком, дёргаясь от сильной боли. Рука у Генриха была далеко не мягкой, да и сдерживаться он не собирался. Это наказание должно было хорошо запомнится Уиллу, что бы возможно стать последним. Ведь в таком возрасте дёргаться от ударов на лавке бывает уже как-то стыдно.

- Скажешь когда будешь готов!- проговорил Генрих, которому просто надоело ждать и он отвернувшись, принялся делать вид что рассматривает картины.
"Только бы не решил сбежать"- мысленно подумал он, замечая что дверь была приоткрыта. Видимо её плохо заперли изначально. Однако он почти тут же отверг эту мысль. Уилл взрослый, умный парень. Он сам прекрасно всё понимает и бежать ему просто некуда, да и незачем. Вряд ли это добавит между ними тёплых отношений. Мысленно вздохнув, он вновь устремил взгляд на старинное полотно, ожидая возможности повернуться.

 Отправлено: 29.11.17 21:59. Заголовок: Выражение лица отца ..

Выражение лица отца оставалось суровым и шансов на то, что он отменит наказание не было никаких. Даже когда Уилл был совсем малышом, ему ни разу не удалось выплакать, выпросить, выклянчить помилование. После наказания, да, отец всегда прощал его, согревал своим теплом, ласкал и теплые, дружеские чувства всегда возвращались. Поэтому парень и не собирался уйти, убежать от наказания; зашел и не попытался выйти из ненавистной, наводящей на него ужас комнаты.. Он мог бы даже будучи уже тут, выпрыгнуть в окошко, до земли невысоко; вполне можно спрыгнуть, взобраться на лошадь и мчать во весь опор - к Женни или ещё какой-нибудь девице или друзьям точнее приятелям, коих у Уилла их много - не столь близких, как принц и Томас, но достаточно близких для того, чтобы предоставить ему укрытие в своем замке. Да и многие охотники его знают и любят, охотно приютят и поучатся у него; в стрельбе равных Уиллу нет, пожалуй, во всем королевстве!
Но ему нужен отец - свой, родной и никакие приятели не могут и никогда не смогут его заменить. В разлуке он всегда мысленно беседовал с ним, рассказывал все новости и ждал встречи. Встреча произошла, только совсем- совсем не та, о которой он мечтал, грезил наяву и во сне.. И виноват в этом только он сам и никто другой. И если ради того, чтобы вернуть отцовское расположение, надо потерпеть, то делать нечего придется терпеть и он потерпит.
Порки боли парень всегда, с самого детства боялся и даже не очень скрывал это от близких людей. Но боль физическая была ничто по сравнению с тем, как болела и мучилась его душа от отчуждения, холодности, отстранённости отца. И между болью физической и душевной, Уилл не раздумывая выбирал физическую.

Раздеваться Уилл не торопился; напротив, с особой медлительностью и тщанием он развязывал каждый узел, бант, пряжку, отодвигал пальцами кружево. Одежд было много, но с каждым снятой, расправленной и аккуратно повешенной на спинку кресла предметом туалета, чего он в обычной жизни никогда не делал, оставляя уход за своей одеждой слугам, просто бросал её на пол или предмет мебели, или девушкам, до которых был, надо сказать, весьма охоч, страх всё сильнее вползал в душу, говоря о том,, что миг ужаса и боли всё ближе и ближе.. По обнаженным частям тела прошел легкий ветерок и парень ощутил леденящий холод. Это был не холод от низкой температуры в непрогретой, давно не топленной нерадивыми слугами комнате, а холодок от страха, который сжимал, вымораживал сердце и душу, ужасал.

Вот и всё...сняты, расправлены и заботливо повешены рядом с остальными яркими одеждами, белые кружевные подштанники; последняя деталь, служащая в данный момент прикрытием, барьером между телом и розгой, уже хищно подрагивающей в воздухе в отцовских, крепких руках. Уилл вдохнул в легкие воздуха, как перед прыжком в холодные воды реки осенью или ранней весной и ещё раз тоскливо взглянул на непроницаемое лицо отца. Нет надежды на помилование, прощение, никакой надежды.

Генрих Грэй пишет:

цитата:

- Скажешь когда будешь готов!- проговорил Генрих, которому просто надоело ждать и он отвернувшись, принялся делать вид что рассматривает картины.

- Я готов - немного помедлив,, произнес парень, лёг на лавку, впитавшую его детские слёзы и сопли и крепко обхватил её двумя руками.

 Отправлено: 29.11.17 22:19. Заголовок: Генрих не знал скол..

Генрих не знал сколько именно прошло времени, казалось что оно тянется очень и очень медленно, однако если чему его и научили за годы службы, то это хорошей выдержке. Иногда приходилось подолгу сидеть в засаде ожидая противника или нарушителя и все мысли были сосредоточены лишь на одном деле.
Время от времени он искоса поглядывал на сына, хотя и старался не показывать этого. Нет, он не думал о том что тот удерёт, да и подсматривать ему было не так интересно, просто постоянно разглядывать одни и те же картины было скучно. Глядя на прилежное разглаживание вещей Генрих тихо усмехался думая о том что "всегда бы он был таким прилежным" Как Уилл относится к вещам, он знал, но не видел смысла ругаться ещё и на это. Возможно в детстве смысл ещё и был, но сейчас...Сейчас Уилл мог сам уже думать о том, как и в чём ему ходить, тем более что недостатка в одежде парень действительно не испытывал, и мог хоть круглый год носить новые наряды.


Уилл пишет:

цитата:

- Я готов - немного помедлив,, произнес парень, лёг на лавку, впитавшую его детские слёзы и сопли и крепко обхватил её двумя руками.

Как бы долго не тянулось время, но наконец прозвучала эта долгожданная во всех смыслах фраза. Впрочем для кого она была долгожданной? Возможно только для Генриха, потому что ему не хотелось затягивать это наказание на весь день. Конечно и наказывать так что бы быстрее отделаться он тоже не хотел, Ведь в этом не было смысла. Наказывают не для того что бы как можно быстрее выпороть и простить, а для того что бы наказуемый понял и осознал свою вину.

Проверив ещё раз розгу в своей руке, он подошёл к сыну. Возможно стоило что-то сказать, но что именно Генрих не знал. Он вообще не слишком любил говорить. Каждый раз когда перед поркой нужно было что-то произнести в голове звучал голос глашатая, зачитывающего приговор и от которого Грэй внутренне холодел и не мог произнести ни слова. Вот и сейчас немного помявшись и примерившись он достаточно резко опустил розгу посередине ягодиц, которые уже давно забыли её вкус.

-Надеюсь что эта порка научит тебя держать обещания и более ответственно относится к своему поведению!
Ещё два резких и достаточно сильных удара, свистнув в воздухе опустились на кожу, оставаясь на ней розоватой полосой. Это было лишь начало и он не видел смысла в остановках или расстягивании ударов. Скорее даже наоборот. Пока было много свободного места, и пока можно было бить так, что бы следы не соприкасались друг с другом, нужно было опускать розгу как можно более часто, сокращая число ударов и уменьшая силу своего гнева.

 Отправлено: 30.11.17 00:24. Заголовок: В этой комнате царил..

В этой комнате царила атмосфера страха, холода, печали, боли и уныния. Голые ноги и зад парня обдувал легкий, но довольно холодный ветерок и Уилл покрылся гусиной кожей. Ладони же крепко вцепившиеся в жёсткую скамью, как раз покрылись потом. Попа инстинктивно сжалась, приготовившись к получению весьма болезненной порции знаний. В душе поднималась волна страха и ужаса, хотя пока ещё розга не прикоснулась к телу юноши. Минуты казались столетиями. Хотелось отмотать время назад, чтобы не было ни этой дурацкой шутки, ни их безумного правления, ни сегодняшнего наказания. Вот только ещё никто из живущих на земле не смог сделать такое.

Первый удар оказался очень больным; злая розга крепко цапнула попу, но пока ещё реветь было рано, он же всё-таки не малыш. Конечно, сдержаться и молчать всё то долгое, нескончаемое время, пока длится порка, невозможно и он не рассчитывал на это, не ожидал от себя такого стоицизма, но хотя бы первые удары почти взрослый человек может потерпеть без криков и воплей. Уилл заскрежетал зубами и приготовился к новой и продолжительной обжигающей болевой порции. Холодно уже не было, стало наоборот горячо, даже очень горячо; вот только радоваться этому повода, ну никак не возникло.

Уилл знал, что сразу после того как розга укусит его белый, крепко сбитый зад и пойдет вовсю долго-долго танцевать и рисовать на нем, отец обязательно произнесёт небольшую нотацию, и парень не ошибся в этом. Нотация, правда совсем короткая, последовала незамедлительно.

Генрих Грэй пишет:

цитата:

-Надеюсь что эта порка научит тебя держать обещания и более ответственно относится к своему поведению!

- Я и без порки буду, буду держал свои обещания, буду очень ответственно относиться к своему поведению! - горячо произнес юноша, хотя и знал что эти слова никоим образом не могут быть приняты во внимание. Отец никогда не отменял и не смягчал наказание и нет никакой причины, чтобы именно сегодня, он изменил своим привычкам, поведению и решению.

Удары не заставили себя ждать, посыпавшись один за другим, Уилл ещё крепче вцепился в скамейку и заелозил лицом по жесткой, неласковой поверхности, стараясь вдыхая пока ещё сухим носом воздух и изо всех сил стиснув зубы:
- Ууууу...мммм - промычал нечто нечленораздельное Уилл, чувствуя, как с каждым поцелуем розги на его сжавшейся от страха и боли попе всё сильнее и сильнее разгорается костер из боли и огня.
Парню стало жутко! В один миг возникли и ожили картины далекого, невеселого, казалось навсегда ушедшего в небытие прошлого; как долго и больно порол его отец мальчиком, за всякие проделки и озорства. Что же его, здорового лося, ожидает теперь?!

 Отправлено: 30.11.17 00:55. Заголовок: Какую бы боль Генрих..

Какую бы боль Генрих не причинял сыну, но он всё равно любил его. Хотя можно ли говорить о любви в данном случае? Об этом не раз было очень много споров, но всё же больше сходились к мнению что да. Не смотря на давно забытые чувства, Уилл держался достаточно стойко и Генриху это нравилось, впрочем это совсем не было поводом для отмены или смягчения наказания.
Розга вновь и вновь с противным свистом вцеплялась в беззащитные ягодицы, оставляя следы от своих укусов. И хотя Генрих старался как-то рассчитывать силу, но получалось это далеко не всегда. Иногда удары получались особенно болезненными, о чем говорили необычайно яркие полосы, которые выступали практически сразу.

Удары Генрих никогда не считал, собственно по той же причине, по которой не любил и нотации или разговоры перед началом порки. Если он и начинал считать, то как правило сбивался на 15-м ударе и дальше счёт ни шёл, но если в детстве ещё можно было ограничится таким количеством, пусть и не всегда, но можно, то сейчас 15 ударов были просто недопустимым! Когда-то в шутку Северин, зная о страхе своего приятеля предложил неплохую идею. - считать до 10 а затем начинать сначала, но рано или поздно Генрих всё равно сбивался, путался и считал так, как его научили ещё в школе, что естественно приводило к уже известному результату.

Уилл пишет:

цитата:

- Я и без порки буду, буду держал свои обещания, буду очень ответственно относиться к своему поведению! -

-Очень на это надеюсь, - проговорил Генрих наиболее спокойным тоном, в котором всё меньше и меньше начинали слышаться грозовые нотки отчуждённости, впрочем пока радоваться было ещё рано.
Вжжжик! Розга с противным свистом врезалась в самый низ попы, оставляя протяжённый след. Если до этого он порол по верху, то сейчас что бы попадать лишний раз на следы, приходилось выбирать новые места, впрочем от этого становилось наверное ещё больнее. Вжик!! Ещё один сильный удар и давно не использованная розга, просто сломалась о крепкое тело. Откинув её в сторону Генрих отошёл взяв новую и быстро вернулся обратно. Обычно если такое случалось раньше, то следовала пауза, иногда достаточно длинная что бы мальчишка мог прореветься перед дальнейшим наказанием, но сейчас Генрих не видел в этом смысла. И потому пауза (если её можно так назвать) заняла не больше 1-2 минут, пока он ходил и примеривался с ударом, Но уже после этого более свежая и тонкая розга вновь опустилась на юное тело, ложась близким и ровным следом к другим.

 Отправлено: 30.11.17 17:15. Заголовок: С каждым ударом боль..

С каждым ударом боль становилась всё сильнее, всё злее; хищно вцепившись в ягодицы юноши, она уже не отпускала его, нарастая с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Терпеть молча и неподвижно было уже невмоготу. Уилл елозил по лавке, дрыгал ногами, вихлял попой, пытаясь подставить под розгу другое, ещё не затронутое место, но это не получалось. Из глаз потекли слезы, обильно смачивая грубую, жесткую поверхность, а изо рта стали вырываться нечленораздельные звуки и пока ещё редкие вскрики:
- Ууууу...ааааа...ыыыыы...я нееее могуууу ...

Парень знал и не питал иллюзий на то, что скоро всё это закончится, что это только начало, ведь даже когда он был малышом, отец менял розги не меньше 5 или даже 8 раз за порку, а пока розгочка только первая и какая-то бессмертная, ну и зараза!
Волосы Уилла вспотели, разметались, лезли в нос и в рот и в сознании промелькнула мысля, что зря он отращивал свои роскошные волосы, а не стриг их коротко, но кто ж мог знать что так будет? А он то в своем наивном оптимизме думал, что и эта комната и скамья и розги остались навсегда в прошлом, ладони тоже вспотели, с трудом удерживая тело в нужном положении:
- Я не могуууу...не могууу...больше не надо - вскрикивал Уилл, шипя сквозь зубы, елозя и вовсю вихляя попой, зная что его просьбы не будут услышаны и он сполна получит всё то, что отец решил ему отвесить, а то что он решил ему задать перцу по полной, преподать урок на всю оставшуюся жизнь, ясно, тут не нужно быть ясновидцем.

Сквозь пелену слёз перед глазами плыли, растворяясь предметы, находящиеся в комнате, сливаясь друг с другом, исчезая в легкой дымке. За окном каркала ворона и этот звук усиливал тоску и боль, как душевную, так и физическую; одна усиливала другую и всем своим грузом придавливали парня и даже слов отца он не слышал, они доносились до него как сквозь вату, не доходя до ушей и сознания.

Розга сломалась о его многострадальное, голое тело и отец пошел за новой. "И это только первая?!" - в ужасе проносилось в голове у юноши.
Обычно между сменами розог он мог передохнуть, потереть и почесать напоротые ягодицы, прореветься, но в этот раз времени на это отец ему не дал. Руки Уилла только-только соскочили с деревянной поверхности, чтобы хоть немного успокоить и встряхнуть боль, как на его задницу вновь обрушился град горячих припечатываний, отчего зад горел, словно в огне. Сила ударов, а соответственно и боль всё нарастала и нарастала и оставалось только выть елозить и верещать:
- Яй - яй - ай - ай - уй ...